#НОРИЛЬСК. «Северный город» – Четыре с половиной месяца назад я должна была вернуться из Италии, но коронавирус сломал все мои планы. Четыре раза авиакомпания «Алиталия» переносила вылет из Турина в Москву. Но Европа и Россия так и не открыли друг для друга свои границы. И еще говорят, что мне повезло…
Билет на 9 сентября вновь отменили, еще в июле. После этого я купила билет на «Эйр Франс», понадеявшись на оптимистичную информацию в интернете о восстановлении авиасообщения с Францией. Однако и эта авиакомпания отменила вылет. Оставался один путь в Россию – через Турцию.
…В автобусе, отправлявшемся из Турина в аэропорт Милана, я неожиданно услышала русскую речь. Двое москвичей, приезжавших в Италию на неделю по работе, были потрясены не меньше моего: откуда здесь туристы? Я рассказала, что в Европе нахожусь с конца января. Из-за коронавируса не могла вернуться: вывозные рейсы в Россию если и были, то я о них ничего не знаю. Несмотря на то что писала во все посольства и консульства и регистрировалась на госуслугах и горячих линиях. В помощи от правительств мне было отказано – причин сотрудники министерства не указывали. Режим въезда в Шенгенскую зону мною нарушен. Хотя и не по моей воле. И я, конечно же, очень волнуюсь. Как оказалось – не зря.
Сотрудница аэропорта Мальпенса в Милане при регистрации на рейс в Стамбул начала спрашивать меня о визе и справке об отсутствии коронавирусной инфекции. Пришлось объяснять: я не турист, лечу через Турцию транзитом. Показала билет в Москву. На таможне, к счастью, проблем не возникло. В аэропорту Милана, как и следовало ожидать, все строго. Увидев, что я приспустила маску и открыла нос, ко мне тут же подошли люди в военной форме. В самолет запускали всех только после проверки тепловизором. Вылетели мы из-за такого контроля на 30 минут позже.
Разительный контраст с Италией
Через три часа наш самолет приземлился в новом аэропорту Стамбул. И это накануне отъезда также стало источником моих переживаний: вылетать на другой день в Россию я должна была из Сабиха Гекчен. А это другой аэропорт, за 80–90 километров от Стамбула. У девушки на стойке информации я решила узнать, как найти нужный автобус. Молодая турчанка отреагировала эмоционально: отойдите на полтора метра! Хотя я в маске и она в маске. Я сделала вывод – люди боятся.
Автобус до Сабиха Гекчен – полный. В самом аэропорту – толпы людей всех национальностей. Ночевать я отправилась в аэропортовскую гостиницу. После прохода через рамку и обработки рук мне пришлось заполнить специальную форму с указанием всех данных, в том числе ответив на вопросы, «имеются ли у меня тревожные симптомы» и «не было ли у меня в последнее время контакта с больными COVID-19». Я подумала, что при желании написать можно все что угодно. Риск заразиться, когда вокруг тебя множество людей, всегда есть. Тем более если не все надевают маски и выдерживают социальную дистанцию.
Именно такую картину я увидела на следующий день: при входе в аэропорт – столпотворение. И рядом – видимо, на всякий случай – машина скорой помощи. Соотечественников, вылетающих рейсом «Победы» в Москву, было много. В зале выхода на посадку у пассажиров – никакой социальной дистанции. В этом плане контраст с Италией разительный. Кто будет контролировать?
Знакомый москвич, приехавший во Внуково с плюшками из крутой кондитерской – поддержать «итальянцев в России», – рассказал, что в этот день было всего два иностранных рейса: из Антальи и Стамбула. Аэропорт – полупустой. До вылета в Красноярск у меня было часа два, и мы могли посидеть с ним на верхнем этаже в кафешке.
«Тебе «повезло» – с сегодняшнего дня прилетающим из-за границы запрещается выходить из дому, пока не будут известны результаты ПЦР-теста», – обрадовал меня знакомый.
Я не могла понять, каким образом власти собираются организовать контроль? У нас не фотографируют пассажиров и не устанавливают специальное мобильное приложение, как это делают на таможне в других странах. Мне вспомнился рассказ моих друзей, которые недавно добирались в Германию через Польшу. В Варшаве им пришлось отсидеть 14-дневный карантин. Выходить из дому было чревато – в любой момент могла прийти эсэмэска с просьбой сфотографировать, к примеру, чайник на кухне.
А в России требуется всего лишь до вылета заполнить анкету в электронном виде на Едином портале государственных и муниципальных услуг. Сделать это на айфоне до своего возвращения в страну у меня не получилось: анкета по какой-то причине сохранялась только как черновик. Заполнить форму с компьютера на другой день также не удалось – уже была неактуальна дата. И я даже подумала: а что делать, к примеру, людям старшего поколения? В Красноярске немало тех, кто и по сей день использует кнопочный телефон и совсем не дружит с компьютером. Какие у них альтернативы?
В числе других требований к приезжающим из других стран – заполнение рукописной анкеты с указанием адреса регистрации и адреса фактического проживания, номера рейса и места в самолете. Эти бланки при выходе из самолета собирает сотрудник Роспотребнадзора. И наконец, самый главный пункт – в течение трех календарных дней вменяется в обязанность сделать тест на COVID-19 методом ПЦР и разместить его результаты на сайте госуслуг. Уведомление об этом получают все пассажиры рейсов, прибывающих из зарубежья, еще до того, как получить багаж.
Минутное дело
На сегодня все московские аэропорты предлагают эту услугу – в Шереметьево ПЦР-тест стоит 2750 рублей, та же самая стоимость и во Внуково, а в Домодедово цена еще ниже – 2500 рублей. Можно также пройти лабораторное исследование в частной медицинской организации, записавшись заранее. И даже более того – у москвичей есть возможность сделать тест на коронавирус в городской поликлинике по месту прикрепления. Бесплатно.
Однако в Красноярске совсем другая картина. ПЦР-тест в аэропорту Емельяново стоит 3000 рублей. Самая дешевая лаборатория в краевой столице просит за эту услугу 2620 рублей. А надеяться на бесплатный ПЦР-тест можно только в том случае, если направление вам даст терапевт, к которому вы обратились с характерными признаками заболевания. Об этом мне сообщили в красноярском аэропорту. Медпункт, где берут тест на коронавирусную инфекцию, работает здесь круглосуточно.
Меня очень волновал вопрос: будут ли результаты исследования корректными, если я перед вылетом поела? В интернете есть информация о том, что за три часа до забора биоматериала нельзя не только принимать пищу, но даже пить воду. Однако лаборанты успокоили: достаточно даже двух часов, а с момента моего вылета из Москвы прошло уже не менее пяти. Сам тест занимает минуту. А вот на заполнение бумаг придется потратить время. Результаты пообещали выслать на электронную почту в течение трех дней.
В реальности же ответ из лаборатории пришел уже через сутки. Проблем с заполнением соответствующего заявления на Едином портале государственных и муниципальных услуг, к которому требуется прикрепить скан ПЦР-теста, у меня не возникло. В интернете я видела сообщения, что не все из тех, кто прилетает из других стран, делают тест. И тем не менее административного штрафа в размере от 15 000 до 40 000 рублей не получают. Но, на мой взгляд, рисковать не стоит: извещение о штрафе может прийти не так быстро. Впрочем, дело даже и не в наказании. Россия до сих пор на четвертом месте по количеству инфицированных COVID-19. В отличие от той же Турции или Италии. Причину я поняла довольно быстро: водитель такси, отвозивший меня из Емельяново домой, так же как и люди в лифте, и продавец в местном продуктовом магазине, – все были без масок. Похоже, русская привычка надеяться на авось играет с нами плохую шутку.
