Не всякому предприятию так повезло, чтобы его строитель и первый директор стал одновременно писателем-документалистом – автором воспоминаний о создании своего детища. Альберт Воронов и его книга «Норильск. Никель. Куба» – как раз такая история.
Прежде чем стать большим начальником, будущий директор «Надежды» прошел практику на аглофабрике как студент Норильского горно-металлургического техникума. Работал аппаратчиком в металлургическом цехе, плавильщиком на Медном заводе, фильтрпрессовщиком в хлорно-кобальтовом цехе. Типичная для Норильского комбината история восхождения по служебной лестнице с самых первых ступенек. Своих инженеров он растил по такой же схеме, а людей для строительства «Надежды» привлекал по другой. Он сам в послевоенные годы поехал из Игарки поступать в норильский техникум, потому что там платили большую стипендию и предоставляли общежитие, аналогичные условия создавались и для первых надеждинцев.
Первый директор завода жил по принципу «Кто хочет, тот добьется» и, как явствует из его книги, имел талант быстро решать производственные задачи, действуя вопреки инструкциям и правилам, часто – просто по наитию. Готов был снять деньги с собственной сберкнижки, чтобы продвинуть изготовление какой-нибудь остро необходимой запчасти. Это с его подачи появилось распоряжение Совета Министров о выделении дирекции НМЗ огромной суммы для поощрения лучших строителей.
Альберт Воронов живет в Санкт-Петербурге, но у нас есть его книга. Мы публикуем отдельные фрагменты этого увлекательного повествования о создании металлургического гиганта, история которого началась в 1969 году. Спустя десять лет был подписан акт Государственной комиссии о приеме в эксплуатацию 1-й очереди завода.
Из книги Альберта Воронова «Норильск. Никель. Куба»
«…В первых числа февраля меня пригласил директор комбината В. И. Долгих. В кабинете он был один. Начал без предисловий:
«Слушай, Альберт Борисович, мы тут посоветовались, понимаешь, и решили поручить тебе создание нового завода для переработки талнахских руд. Не технологии, пойми, а завода. «Гипроникель» предложил тринадцать вариантов, и, как всегда, они экономически одинаковы. Но ни один из них не решает проблемы выброса сернистых газов. А Канада нас с этим делом уже достала… Владимир Федорович Борбат с коллегами из «Гипцветмета» и «Гипроникеля» предлагают какой-то абсолютно новый вариант. Прошу тебя, разберись, скажи, с чего начать, подготовь приказ по комбинату, определи свое место и роль. В поддержке не сомневайся. Зарплату мы тебе сохраним».
Выйдя из кабинета, в приемной я встретил заместителя директора по экономике Леонарда Борисовича Вида. «Ну что? Дал согласие?» – спросил он. «Да». «Я так и думал – ты у нас ненормальный. Пойми же, строительство завода в тундре нам не под силу ни физически, ни экономически. Сегодня нет зэков, которых можно заставить работать при сорокаградусном морозе. Двадцать тысяч наших строителей не успевают делать капремонт, строить жилье и устранять последствия аварий. Ну да ладно. Валяй».
Через несколько дней я представил В. И. Долгих проект приказа, которым назначил себя начальником несуществующей центральной лаборатории автоклавных процессов (ЦЛАП). 13 февраля 1969 года В. И. Долгих подписал этот приказ.
…В результате длительных споров о том, где строить завод – в Талнахе, Лесосибирске и т. д., – остановились на плато Надежда. На месте одноименного аэропорта (с него я часто летал в Москву) была скала, на которой строить «теплый» завод можно было без опасений. Спорили, где возводить обогатительную фабрику. Решили – в Талнахе. Правда, до самого пуска завода сохранялся страх, что освоить гидротранспорт пульпы концентратов за тридцать километров в сорокаградусные морозы не удастся.
… Наконец в 1971 году процесс проектирования сдвинулся с места. Ожесточенные разногласия вызвал вопрос, кому строить. Лично я был категорически против хозспособа. Основных доводов было два. Во-первых, своих строителей комбинат в трудные моменты снимет с «Надежды» и отправит на восстановление упавшей кровли. Во-вторых, чужой генподрядчик приведет с собой квалифицированные кадры и современное оборудование. Он не будет «входить в положение» комбината. Он потребует жилье, которое останется потом в эксплуатации. На «дядю» можно пожаловаться в ЦК, на своих жаловаться бесполезно.
В. И. Долгих, секретарь крайкома партии, поддержал идею взвалить строительство завода на Минэнерго СССР. Это министерство только что закончило строительство Хантайской ГЭС, не понаслышке знакомо с морозами и тундрой. Логично было бы перебросить небольшой сложившийся коллектив «Хантайгэсстроя» (около шестисот человек) вместе с механизмами на «Надежду». Так мы получили сильного и богатого генерального подрядчика в лице Минэнерго СССР.
…7 мая 1971 года снежногорцы во главе с Григорием Ильичом Шайкевичем забили первый колышек на плато Надежда, а Шайкевич в этот день был назначен начальником стройки. В ожидании чертежей завода начали строить на «Надежде» дороги и собственную производственную базу, пионерную: гаражи, склады, мастерские, бытовки, контору…
…Фронт работ на стройке стремительно рос и не обеспечивался рабочей силой. Через крайком КПСС удалось заключить договор с Минобороны о досрочной демобилизации военнослужащих и направлении их на стройку. Тех солдат, срок службы которых заканчивался осенью, досрочно весной и летом освобождали от службы, если они соглашались заключить со стройкой договор на три года. В основном такая работа велась в Красноярском крае. Солдат привозили самолетами, которые в это отпускное время летели из Красноярска полупустыми. Таким способом лет шесть удавалось привезти по пять тысяч человек. Правда, следующей весной, несмотря на договор, половина и даже больше уезжала на материк. Но этот метод все же оказался эффективным.
В 1974 году строительство получило статус Всесоюзной ударной комсомольской стройки. Это тоже несколько увеличило приток молодежи. В этом же году протоколом министра второй никелевый завод стал именоваться Надеждинским металлургическим заводом.
…В 1973 году директором комбината был назначен Б. И. Колесников. Борис Иванович с большим трудом преодолел тяжелый период в истории комбината. Был на грани снятия, но устоял и стабилизировал работу комбината…Он решал труднейшие финансовые вопросы, проблемы материально-технического обеспечения, снабжения стройки местными стройматериалами, ускорения поставок оборудования. В апреле 1974 года Б. И. Колесников назначил меня директором строящегося завода.
…13 апреля 1973 года было принято постановление Совета Министров СССР о строительстве второй очереди НМЗ по финскому проекту… Финские фирмы «Мэтэкс», «Альстрем» и «Раума Репола» предложили для переработки никелевого и медного концентратов технологию взвешенной плавки с поставкой всего комплекта оборудования. Плавка с использованием собственного тепла от сгорания концентратов вкупе с получением элементарной серы из отходящих газов обещала фантастические результаты. Поставка оборудования вместе с гарантиями воодушевила все высокое руководство на скорейшее заключение контракта. 400 млн долларов, конечно, дорого, но не из своего же кармана. Зато не надо думать, надрываться. Плати и бери.
Осенью 1973 года делегация фирмы «Оутокумпу-Ой» в составе Пааво Хаапала, Йорма Хонкасало, Рейно Курина, Кауко Каасима, Виктора Дубельмана и Ээро Леютюмяки с участием с советской стороны Н. Т. Глушкова и Г. В. Ильичева прибыла в Норильск. Состоялись переговоры с руководством комбината и ознакомительная поездка по рудникам и заводам комбината. Все понимали, что берутся за широкомасштабную и тяжелую задачу. 30 марта 1976 года проектная документация на двух грузовиках поступила в Ленинград. Финны сказали, что в работе над проектом было задействовано четыреста специалистов. Институт «Гипроникель» закончил комплексный проект в начале 1977 года, а летом 1978 года уже начались поставки оборудования.
…В 1971 году было освоено 6,4 млн рублей капвложений в строительство завода, в 1973 году – более 40 млн рублей, в 1974-м – около 70 млн рублей. Весной 1974 года на «Надежде» строилось 24 крупных объекта. Только на шести из них были закончены общестроительные работы, на пяти велся монтаж металлоконструкций, на десяти выполнялся нулевой цикл. Эти данные я взял из книги Евгения Сорочкина «Светит незнакомая звезда». В этой книге подробно описаны сложные и даже драматичные периоды строительства и становления Надеждинского металлургического завода. В ней с разных сторон описано огромное количество фактов, рассказано о сотнях участников стройки. Накал страстей, борьба идей, победы и поражения представлены ярко, образно. Читаешь и понимаешь: люди работали с огромным желанием успешно достичь цели – построить самый большой медно-никелевый завод в мире по новым технологиям. Я не вел дневник и не помню многие детали. Желающие узнать их могут обратиться к книге Е. Сорочкина, которую не мешало бы переиздать.
…Недостаток кадров объяснялся малым поступлением (в 1976 г. – 4 740 чел.) и большим оттоком (2 099 чел.), недостатком жилья, низкой зарплатой. Руководство СУС ТЭС направило своих представителей во все крупные города страны. С разрешения главка велся отбор и приглашение квалифицированных строителей в подразделениях страны с обещанием квартир. Это дало некоторое увеличение притока специалистов. В 1976 году Норильский комбинат выполнил все свои обязательства по жилью. Было выделено 49 тыс. кв. метров квартир и 1 400 мест в общежитиях. Комбинат удвоил ввод жилья в городе. В 1977 году было введено 200 тыс. кв. метров вместо 100 тыс. ранее.
…По нашей просьбе городская санэпидстанция с привлечением какого-то центрального института провела на территории ЦЛАПа исследования по изучению условий труда. На его основе было сделано заключение, что новое производство по вредности должно быть отнесено к первому списку производств с вредными условиями труда… Наличие такой льготы – пенсии по вредности – превратило процесс набора кадров для завода из сложной проблемы в простую техническую работу. Предложение превышало спрос. Мы укомплектовали завод кадрами за счет строителей… Руководство строительных организаций никогда нас не упрекало в переманивании.
…Отправленного на пенсию Г. И. Шайкевича сменил на посту начальника СУС «Таймырэнергострой» Владимир Михайлович Плотников. До этого Плотников, в ранге начальника «Красноярскгэсстроя», строил Красноярскую ГЭС. Жесткость задач и сроков не соответствовали реальной численности и квалификации кадров на стройке. Организация труда оставалась низкой. Системы благ и поощрений не было. Качество строительно-монтажных работ не улучшалось. К сожалению, Владимир Михайлович Плотников не смог переломить ситуацию.
Вот как этот процесс описал Евгений Сорочкин:
«Бывало, отличный начальник участка или управления, расторопный и грамотный, энергичный и деятельный, казалось бы, навсегда упрочивший себя в коллективе специалист, вдруг начитал теряться и увязать в текучке, не успевать за темпом стройки, безнадежно отставать от стремительности ее размаха. Вместе с неуверенностью… наваливалась усталость, а то и безысходность… И не все, измочаленные мартышкиным трудом в долголетней «разведке боем», могли и готовы были идти и вести людей в «атакующий штурм».
В феврале 1978 года Минэнерго заменил В. М. Плотникова на А. Н. Закопырина. Анатолий Николаевич в Минэнерго СССР был в фаворе. Он только что построил знаменитый Братский целлюлозно-бумажный комбинат. Для сведения: судьба Владимира Михайловича в дальнейшем сложилась удачно. Он построил Днестровскую ГЭС и получил за это звание Героя Социалистического Труда. А. Н. Закопырин в тандеме со своим соратником, главным инженером В. С. Викуловым, довольно быстро «раскрутили» стройку. Закопырин (крупномасштабный) и Викулов (энергичный, высокообразованный) превратили телегу в паровоз. Паровоз быстро набрал ход и потянул длинный состав нужных и полезных инженерных решений.
…Понимая, что в период запуска появится столько забот, что ничем, кроме производства, заниматься будет некогда, я спешил подготовить коллектив к трудному и сложному периоду. Мы даже оборудовали спальный зал на те случаи, когда из-за снежных заносов персонал не сможет выехать домой. Доставка трудящихся на завод и обратно была проблемой очень большой. Дорога до города, примерно пятнадцать километров, была не асфальтирована и не освещена. Малейшая пурга перекрывала движение, и начинались мучения. 5 октября 1978 года в 7.10 совершила свой первый рейс электричка Кайеркан – «Надежда». Это значительно облегчило, но не решило транспортную проблему.
…Большой пользы от штабов и заслушиваний не было. Меня и Закопырина ругали, обвиняли, стращали, пугали и ни разу не сказали спасибо. Нас упрекали, что мы затянули строительство, отстали от графика на целый год. Хотел бы я посмотреть на этих составителей графиков комсомольских строек, если бы им пришлось пройти этот путь. Уверен, что в Советском Союзе не найдется ни одного примера, чтобы крупное производство на пустом месте по новой несуществующей технологии было построено и запущено за десять лет.
…Коллективом завода в декабре 1978 года была разработана подробная программа «комплексного опробования оборудования»… И вдруг страшная весть: на газопроводе, питающем город, произошла авария. Взрыв уничтожил полностью обе нитки газопроводов (диаметром по 500 мм) на протяжении нескольких километров. Б. И. Колесников обратился к горожанам по телевизору: «Берегите тепло!» Было ясно, что это надолго. Специалисты сказали, что двое суток наша ТЭЦ-3 продержится на газе, который остался в трубе. Затем полная остановка. На улице –53 °C. Объявляем аврал.
Тысячи кубометров воды из технологической цепочки срочно надо слить и откачать за пределы стройки. Все трубопроводы, насосы, вентили, батареи отопления, калориферы надо освободить от воды и продуть. Важно не оставить воду внутри сложных агрегатов… Казалось, что сделали все необходимое. Но когда на третий день в цеха пришел «господин мороз», выяснилось, что это не так. Картина была страшная. «Второй Сталинград», подумал я, глядя на многометровые сосульки, наледи, покрытые инеем белые автоклавы.
Спас положение ветеран «Газпрома» Валентин Репалов, вспомнивший про резервную конденсатную нитку диаметром 325 мм, расположенную недалеко от основных газопроводов. Из нее сделали байпас, и газ понемногу пошел в Норильск. Тепло от ТЭЦ-3 на завод начало поступать дня через четыре после заморозки.
Стоимость восстановительных работ комиссия установила в 1,5 млн рублей. С актом комиссии и сметой по устранению последствий я вылетел в Москву. Получив от министра сопроводительное письмо на имя председателя Госплана СССР с просьбой о выделении средств, пошел собирать визы по кабинетам, в которых сегодня заседают депутаты Госдумы. Надо сказать, что относились ко мне с сочувствием и визировали почти не глядя. Самую главную визу должен был поставить начальник сметного департамента Леонард Борисович Вид. Тот самый, который назвал меня в 1969 году ненормальным за то, что я взялся за проблему создания завода. Он это не забыл и при встрече сказал: «Ну что ж, молодец. Если завод еще и работать будет, то вдвойне». Деньги для ликвидации последствий аварии я получил. Устранив последствия стихии, 22 апреля мы подписали акт сдачи 1-й очереди НМЗ в комплексное технологической опробование оборудования под нагрузкой.
28 июня был получен первый сульфидный концентрат – товарный продукт 1-й очереди. 2 августа была выплавлена первая товарная сера.
10 октября был подписан акт Государственной комиссии о приеме в эксплуатацию гидрометаллургического передела, то есть 1-й очереди Надеждинского металлургического завода. Это была большая победа. Победа полуторатысячного молодого коллектива завода.
10 октября 1979 года – дата официального дня рождения Надеждинского металлургического завода. Наибольший вклад в создание и освоение технологии внесли: Алексей Сергеевич Ладыго, Юрий Яковлевич Сухобаевский, Владимир Андреевич Полосухин, Владимир Григорьевич Попович, Анатолий Константинович Гольд, Николай Николаевич Сенько, Валерий Дмитриевич Шахов, Владислав Николаевич Федоров, Александр Дмитриевич Падин, Валерий Вениаминович Пляскин, Леонид Ефимович Поздняков».