#НОРИЛЬСК. «Северный город» – 31 октября не стало норильчанки-блокадницы Тамары Шукаловой. Долгие годы она проработала в Норильске, очень любила северный город, но всегда держала под сердцем Ленинград, вместе с которым прошла страшную блокаду. Недалеко от Ленинграда, ныне Санкт-Петербурга, она и покинула этот мир. Ее девиз по жизни – «Не сдаваться ни при каких обстоятельствах».
«…Улица Мойка, липы, каштаны, сирень. Я из жуткого прошлого, я ваша трагедийная тень. Мой Ленинград и война, улочки мои и дома, моя Моечка и моя Нева… Я знаю, что вы не забыли меня. Свое прошлое как драгоценность храню и тебе, Ленинград, безграничное мужество, безграничную стойкость ленинградцев в наследство дарю…», – пронзительные воспоминания Тамары Николаевны о блокаде, вошедшие в «Народную книгу памяти», когда-то улетели в северную столицу из редакции «Северного города».
Тамара Николаевна много лет проработала в норильской школе №6. По профессии она учитель-биолог, а преподавала физкультуру. Спортивные наклонности проявились в институте: студентка участвовала и побеждала в спартакиадах – да так и выбрала это направление главным в жизни. Шубка, туфельки на шпильках, яркая помада – ученики запомнили ее в таком образе, спортивный костюм на уроках физкультуры меньше врезался в память.
В сына Тамары Николаевны Вову были влюблены все девчонки в классе, но прожил он не очень долго. Кто только не опекал Тамару Николаевну после его смерти: и городской Совет ветеранов, и сосед Миша, и еще один сосед – бригадир с Никелевого завода, и коллеги из шестой школы, и бравые молодцы из МЧС, заглядывал к ней и мэр Курилов, и городские журналисты. Город дважды издал книгу ее стихов о блокадных днях «Я выживу», в публичной библиотеке прошла презентация тоненького сборника.
Она называла себя «девочкой из булатной стали»:
«Войну я встретила под Ленинградом. Дача. Станция Всеволожская, жаркое лето, рожь, пшеница в рост. Приближался сенокос, поспевала земляника. У соседей кричал патефон: «Крутится, вертится шар голубой, крутится, вертится над головой, крутится, вертится, хочет упасть…» На мне был сарафан из ситца, голубой, как небо. Где-то пела птичка, рядом поспевала черная смородина, голубился цветочек льна, синел василек, цвел куст красных роз и летало множество стрекоз. Бог грозы Перун, должно быть, подумывал: «Надо бы полить картошку». На ладошку села божья коровка, на нос – махаон, зеленый кузнечик прыгал в танце, как кенгуру. Он еще не знал, что уже шла война.
Вдруг в небе появился самолет с немецкой свастикой. Он летел так низко, что мне показалось, что немецкий ас смотрит прямо на нас. А мы были лишь вдвоем: мой дед и я, тоненькая ручка – дедушкина внучка… Мы еще не знали, что немцы уже бомбили города, что скоро будет оборона Ленинграда.
Дед держал меня за ручку, и булатная сталь потекла с потоком крови от деда к внучке. Началась блокада, все суровее сдвигались мои брови, в моих сосудах осталась только сталь булатная, она у нас в роду. Мой дядя, майор Владимир Семенишин, летчик бомбовой авиации, стал Героем Советского Союза. Его брат, Константин Семенишин, защищал Ленинград, штурмовал Берлин. Моя мама, Олимпиада Семенишина, строила самолеты в блокадном Ленинграде. У врага было задание стереть город с лица земли. Но Геринги не учли, что за город сражались Шукаловы, Семенишины: Владимир, Надежда, Константин, Григорий, Олимпиада и маленькая Тамара…»
Что там сегодняшняя пандемия! Чердачные кошки на обед, сапожный клей на ужин, штабеля-колодцы трупов погибших от голода, в том числе родного дедушки и подружек, свист бомб и взрывы артснарядов – таким было ее детство. Все познается в сравнении.
«Люди умирали семьями, если теряли хлебные карточки. Поэтому мама всегда говорила: «Береги их пуще глаз! А хлеб дели на три». И я проявляла характер – делила сто граммов хлеба на три части. Потому что остаться в живых означало победить. Это было дело чести – доказать немцам, что мы не сдадимся ни при каких обстоятельствах».
Не сдаваться ни при каких обстоятельствах стало ее жизненным кредо. Долгой полярной зимой Тамара Николаевна жила очень скромно, собирая деньги на отпуск, а летом уезжала на два месяца в санаторий «Заполярье», благо у ветеранов войны достойная пенсия и от сына остались акции «Норильского никеля» с очень неплохими дивидендами. Еще в 85 лет она совершала заплывы по Черному морю до буйков, а затем, облачившись в прекрасный розовый шелковый костюм и завязав на голове хвостики, писала поэмы про южные цветы. По Норильску ходила только пешком, в любые морозы, подолгу, надев Вовину старую дубленку. Принесла из тундры и посадила на его могиле елочки.
Когда появились проблемы с памятью, опеку над Тамарой Николаевной взяла ее подруга-тезка Тамара Михайловна Путинцева. Сначала постоянно ухаживала за ней дома, в Норильске, а когда потребовался круглосуточный медицинский уход, помогла Тамаре Николаевне переехать в пансионат «Золотое время» в курортное местечко под Петербургом и постоянно навещала ее. «Северный город» тоже туда наведывался. 2 апреля Тамаре Шукаловой исполнился 91 год, умерла она 31 октября.
Подписывайтесь на нашу страницу новостей «Северный город Норильск» в Telegram.