#НОРИЛЬСК. «Северный город» – Старейшее предприятие Норильска – карьер «Медвежий ручей» отмечает свой день рождения: 4 ноября 1945 года генерал-майором Александром Панюковым был подписан приказ о создании прорабского участка, положив начало освоению рудника. Для горного предприятия 78 лет – огромный срок. Именно поэтому «Медвежку», позже переименованную в карьер открытых работ рудника «Заполярный», ветераны предприятия называют уникальной.
В этот день, в начале ноября, уже более двух десятков лет бывшие руководители рудника обычно собираются в Москве. Жизнь разбросала их по разным городам, но судьба «Медвежки» им, отдавшим столько лет родному предприятию и городу, по-прежнему небезразлична.
Ветераны производства стараются быть в курсе всех норильских событий. С Игорем Уваровым, сегодня заместителем генерального директора – главным инженером общества «Медвежий ручей», и друг с другом они на связи.
«С ребятами созваниваемся, и не только по праздникам. Коллектив всегда был очень хороший на «Медвежке», – высказывает единодушное мнение Александр Яковлевич Стерлядников, которому на «Медвежьем ручье» довелось пройти путь от участкового маркшейдера до главного инженера.
«Ребятам», про которых он говорит, сегодня уже по 70–80 лет, однако ветераны производства верны традициям дружбы и любви к профессии. Себя они в шутку называют «медвежатниками». Пообщавшись с ними, понимаешь, откуда такое чувство общности у старой гвардии.
«Ограничения были для техники, а люди – работали»
Выпускник Ленинградского горного института Александр Стерлядников приехал на Север в 1972 году. Он до сих пор помнит эту историю: на комиссии по распределению в вузе присутствовала сотрудница отдела кадров из Норильска, которой нужно было набрать группу из семи маркшейдеров. Александр дал согласие. Для молодого парня, у которого тогда уже были жена и ребенок, стимулом отправиться в Заполярье стало то, что сразу пообещали жилье. А на «Медвежке», говорит, оказался случайно.
«В Норильск я прилетел в субботу ночью. В гостинице на Гвардейской мест не оказалось. В городе знакомых не было. Что делать? Кто-то посоветовал пойти в транзитное общежитие на Севастопольской, а там был очень своеобразный контингент, – вспоминает Александр Яковлевич. – И к понедельнику, когда я пришел в отдел кадров, у меня была такая усталость, что хотелось поскорее уже решить вопрос с жильем и работой. В итоге получил направление в общежитие на Мира, 2. Специалистов в том году приехало в Норильск очень много: металлурги, дорожники, строители, горняки…»
Что такое «Медвежий ручей», он не представлял. Приехал на рудник, где в отделе кадров ему сказали, что есть вакансия участкового маркшейдера.
«На работу меня принимал тогда главный маркшейдер предприятия Борис Леонидович Макаров, который рассказал и про карьер, и про экскаваторы. Я поначалу не понимал: о чем он толкует? Какие экскаваторы? Честно говоря, когда ехал в Норильск, не знал даже, что там есть открытый рудник. Я вообще мало что знал об этом северном городе», – признается ветеран производства.
Влиться в процесс Александру пришлось довольно быстро. Карьера молодого специалиста начиналась в годы максимальной производительности «Медвежки», которая в начале 1970-х выдавала семь миллионов тонн руды в год. Масштаб производства сегодня даже представить сложно: 40 экскаваторов, чешские электровозы. Верхний участок работал на железнодорожную откатку, нижний – на автомобильную. На предприятии тогда уже появились ЭКГ-8И, потом ЭКГ-10, буровые станки СБШ-250, высокопроизводительная техника зарубежного производства… Численность работающих составляла более трех тысяч. В апреле 1978-го здесь была отбита миллиардная тонна горной массы. Среди открытых рудников, где добывали руду цветных металлов, «Медвежий ручей» занимал по отбойке горной массы третье место в мире! К тому времени Стерлядников уже был старшим маркшейдером «Медвежьего ручья».
«Условия работы в карьере довольно сложные, – вспоминает он. – Пурги, актировки по газовому режиму. Когда ветер с Никелевого завода дул в нашу сторону, выбросы оседали в карьере. Дышать было невозможно. Работу останавливали. А вот из-за непогоды я не помню, чтобы объявляли актировки. Просто вводили ограничения по работе оборудования, потому что металл при сильных морозах становился хрупким, экскаваторы выходили из строя, и потом их ремонтировать было затратно и долго. А люди работали. В некоторые дни во время пурги мастера в конце смены вынуждены были идти впереди машины, чтобы техника не свалилась вниз. Лицо мазали гусиным жиром. Хотя случаи обморожения все равно были, медпункт у нас работал круглосуточно».
Запасы северной части «Медвежьего ручья» были полностью доработаны и погашены в 1980 году. Добыча была сосредоточена в основном в южной части карьера. В связи с понижением горных работ и снижением объемов по экскавации вскрышных пород в 1983-м рудник полностью перешел на автомобильный транспорт. Но у Стерлядникова в тот год началась совсем другая веха биографии: его отправили в командировку на Кубу в качестве старшего инженера по горным работам. Жена, которая работала на «Маяке», поехала вместе с ним. На Север супруги вернулись в 1986-м. Через год Стерлядников был назначен на должность главного маркшейдера «Медвежьего ручья». А в 1992-м случилось событие, которое могло привести к закрытию рудника.
«На северо-западном борту карьера произошел оползень. Когда начали предметно осматривать участок, выяснилось, что трещина охватывает огромный массив – около шести миллионов кубов закололо и двинулось вниз. А внизу – водоотлив, все рудные горизонты. Рудник мог остановиться, но это еще полбеды, – вспоминает тот непростой период Стерлядников. – Там же работали люди, техника! Каждый запуск на смену был чреват. Геологи постоянно наблюдали трещину».
Комиссия по расследованию причин и последствий, долго работавшая на «Медвежке», выявила ошибку при проектировании карьера в 1940-е годы. Борт, как оказалось, стоял на неустойчивом основании, которое в итоге «поплыло». Объемы добычи на руднике в 1990-е годы резко упали. Дело шло к закрытию.
«Спасением для предприятия стало межкарьерное поле на «Медвежке» с незначительной вскрышей, но – с запасами руды. В комбинате сделали расчеты – по всему выходило, что объем по руде хороший, затраты незначительные. Быстро сделали проект, и это в некотором смысле дало в то время руднику вторую жизнь. Все закончилось удачно, но, когда это произошло, времена были напряженные», – признается Александр Яковлевич.
После выхода на пенсию в 2001 году Стерлядников, бывший тогда уже главным инженером «Медвежьего ручья», уехал в Сыктывкар. Однако судьбой родного предприятия, где проработал четверть века, всегда продолжает интересоваться. В 2005 году Александр Яковлевич даже приезжал в Норильск – на 60-летний юбилей рудника.
Впрочем, время тогда было такое, что «Медвежка» постепенно снижала добычу, численность персонала сокращалась. Это, говорит он, закономерно: срок службы любого горного предприятия определяется объемами той руды, которую ему предстоит отработать, в среднем это от 25 до 50 лет. Но даже и полсотни лет для карьера не так уж мало. Поэтому можно только радоваться тому, что история «Медвежки» все-таки не закончилась. В 2012 году геологи начали доразведку участка месторождения, примыкающего к юго-западному борту карьера, бывшего охранного целика. Институт «Гипроникель» провел инженерные расчеты, рассмотрев разные варианты разноски бортов и разработав новые параметры для оконтуривания рудных тел. И у «Медвежки» появились новые перспективы.
«Мы горели желанием поехать на Север»
Любопытный факт: несмотря на то что во вкрапленной медно-никелевой руде, которую добывают в карьере, гораздо больше пустой породы, соотношение в ней цветных металлов к платиноидам намного выше, чем в богатых рудах Талнаха, отмечает другой ветеран рудника Владимир Григорьевич Паравишник.
«Еще один плюс – большой процент песчаника, который идет во флюсование. Помню, во время непогоды, когда невозможно было привезти из Талнаха песок, брали нашу руду и в рудно-термической печи она нормально флюсовала», – вспоминает он.
Бывший начальник планового отдела, который много лет трудился под руководством уникального специалиста и легендарного руководителя Юрия Петровича Мамашева, с 1998 года живет в Москве. К слову, именно его называют заводилой и организатором ежегодных встреч работавших когда-то на «Медвежке» коллег. В рядах этого своеобразного братства было в свое время 34 человека. Сегодня осталось восемь. Время, увы, безжалостно… Сам 83-летний Владимир Григорьевич с сожалением отмечает, что в этот раз, видимо, придется отказаться от встречи – год для него из-за проблем со здоровьем выдался непростой. Благо поддерживают дети и внуки.
Годы, проведенные в Норильске, он вспоминает с теплотой. Рассказывает, что на Север попал «случайно». Новочеркасский политехнический институт Паравишник окончил в 1962 году. Распределение у выпускника горного факультета было в Душанбе, но так случилось, что в то время вышла в газете статья об открытии Талнахского месторождения. Новость произвела сильное впечатление на Володю и его друзей, решивших во что бы то ни стало поехать на Север.
«Мы написали письма в Министерство высшего образования, еще куда-то, чуть ли не в правительство, что горим желанием свои молодые знания и силы направить на освоение месторождений и развитие Норильска, – вспоминает Паравишник. – И нам пришли телеграммы из института, что мы можем ехать работать на Крайний Север. В сентябре десять человек с нашего курса – как открытчики, так и подземщики – прилетели в Норильск. Халяпин, Богданец, Дорохов и я попали на «Медвежку», где нам, несмотря на дипломы, главный инженер Зверьков посоветовал начать с рабочих должностей».
Народ на руднике в те годы трудился разный – вольнонаемные рабочие, бывшие зэка. Паравишник первое время работал помощником машиниста экскаватора, затем – помощником машиниста бурстанка, помощником взрывника, взрывником.
«Мы выполняли большие каскадные взрывы горизонта – несколько сот скважин диаметром 250 миллиметров засыпали взрывчаткой по десять 60-килограммовых мешков. На «Медвежке» вообще применяли такие способы, какие нигде в мире не использовались, приходилось идти на эксперименты, которые просчитывали и «Гипроникель», и сейсмологи, и другие специалисты, мы проводили опытные взрывания», – вспоминает ветеран.
О том, насколько ценным был этот опыт для производственников, говорит хотя бы тот факт, что несколько человек на руднике потом защитили кандидатские. В их числе и легенда «Медвежки» Юрий Петрович Мамашев, внесший значительный вклад в развитие технологий вскрышных работ и создание взрывчатых материалов. В 1966 году прошлого века, когда он занимал должность главного инженера, предприятие достигло своей максимальной производительности труда – добыча в то время составляла 8,7 миллиона тонн руды в год. Во многом, кстати, благодаря Мамашеву… Паравишник вспоминает, что именно Юрий Петрович вводил его в курс дела, когда он стал мастером.
«Мамашев в то время был замначальника первого экскаваторного участка рудника и меня познакомил со всеми машинистами и их помощниками. Потом, помню, мне поручили комсомольскую молодежную смену. И даже когда я перешел в диспетчеры, то продолжал курировать ребят. Мы вместе проводили выходные, выезжали в тундру, организовывали экскурсии на обогатительную фабрику. А я в то время еще и женился», – добавляет Паравишник.
Свадьбу молодые играли в ресторане «69 параллель», куда поздравить их приехала, по сути, вся элита рудника, вручив супругам ключи от комнаты. Для них тогда это был большой подарок.
Карьерный путь у бывшего норильчанина довольно богатый. Когда на «Медвежке» создали третий экскаваторный участок, его возглавил Паравишник. Впрочем, была в его трудовой книжке и другая запись: на два с половиной года он уходил преподавать в профтехучилище. Директором комбината, вспоминает, тогда был Борис Иванович Колесников, при котором в Норильске развернулась большая стройка. Вводили в эксплуатацию ТЭЦ-2, ТЭЦ-3, Талнахскую обогатительную фабрику, новые газопроводы, шла реконструкция Медного завода и расширение «Надежды». Очень востребованной на комбинате была профессия машиниста экскаватора. И Паравишник занимался обучением группы ребят в училище. А потом вернулся на рудник.
«У Мамашева, который тогда стал директором «Медвежьего ручья», был принцип – не брать «перебежчиков», которые ушли с предприятия. А меня – взял. Наверное, потому, что я всегда говорил правду. Если даже где-то допустил ошибку, то признавался и старался по возможности исправить ситуацию», – продолжает он.
Опыт в качестве начальника планового отдела рудника, начальника ОТиЗа, а затем и объединенного отдела стал хорошим подспорьем для Владимира Григорьевича, когда он перешел в управление комбината, где работал начальником отдела, потом замначальника планово-экономического управления ГМК. После чего его карьера продолжилась уже в Москве, в главном офисе компании. В столицу переехала вся семья Паравишника. Однако и для «Медвежки», и для Норильска, с которым связаны молодые годы, всегда оставалось место в его сердце. Спустя годы ветеран признается:
«Ни разу не сожалел, что попал на Север. Мы жили нормально. В Норильске нас было четыре дружные семьи. Тундра. Лодка. Рыбалка. Есть что вспомнить».
Владимир Григорьевич может рассказать не одну историю, связанную с известными именами норильских руководителей, с которыми его свела судьба, и очень радуется тому, что на «Медвежке» не забывают эти фамилии. В прошлом году, например, здесь запустили в работу БелАЗ, названный в честь легендарного директора Юрия Мамашева. Хорошая идея, говорит Паравишник. Особенно для молодежи, которая должна знать людей, много сделавших для рудника. Причем это уже вторая машина, получившая имя человека, внесшего вклад в историю и освоение карьера. Предыдущему самосвалу присвоили имя первооткрывателя Норильского месторождения геолога Александра Воронцова.
Такие машины грузоподъемностью 130 тонн несколько десятков лет назад трудно было даже себе представить. При Паравишнике работали 40-тонники, которые потом сменили самосвалы грузоподъемностью 75 тонн. А нынешние идеи вывозить руду по серпантину карьера на самосвалах с автоматическим управлением вообще кажутся фантастикой.
Второе дыхание «Медвежки»
Бывший главный энергетик «Медвежьего ручья» Александр Иванович Щепилов соглашается: все меняется. Когда-то у них был план по добыче – семь миллионов тонн руды в год, а сегодня предприятию снова ставят такие же цифры! В мире вряд ли найдется карьер с таким продолжительным сроком жизни, как «Медвежка».
Ветеран предприятия сегодня живет в Рязанской области, а норильчанином стал в далеком 1958 году. Правда, парня, приехавшего тогда к брату, почти сразу же забрали в армию. Но, отслужив три года в танковых войсках, он снова вернулся в Заполярье. Устроился сначала бульдозеристом. А когда поступил в Норильский индустриальный институт, перешел работать по профессии – монтажником. Со временем получил высший разряд и, уже имея на руках диплом о высшем образовании, в 1968 году стал мастером на руднике «Медвежий ручей».
«Коллектив у нас был хороший. Все друг другу помогали. Несмотря на то что условия на «открытке» жесткие, рабочий процесс был хорошо организован. Все понимали: есть план, и его надо выполнять. На всех уровнях люди работали с полной самоотдачей. В свою очередь комбинат уделял большое внимание предприятию. Все вопросы, куда бы я, уже будучи начальником энергослужбы, ни обращался, решались очень оперативно», – вспоминает Александр Иванович.
На два года Щепилов выбыл из привычных будней, когда его забрали на научно-экспериментальный участок, после чего снова вернулся в энергослужбу. В 1986 году он стал главным энергетиком «Медвежьего ручья», проработав в этой должности 13 лет.
«Какое время было самое трудное? – на секунду задумывается Александр Иванович. – Да все годы напряженные… Если непогода, снег – в карьере может случиться повреждение линии электропередачи. Надо постоянно следить. Летом не легче. Помню случай, когда на КРП-11, там, где сейчас смотровая площадка карьера, случился мощный грозовой снаряд. Я приезжаю в дежурку и узнаю, что от распределительного пункта ничего не осталось, все сгорело. Собрал быстро людей. Производственный отдел выдал пару бульдозеров. Мы с бригадой высоковольтников за восемь часов сделали временный переключатель, отходящие скоммутировали и запустили водоотлив. Ситуация к тому времени была критическая – насосы могло затопить подступившей водой».
Из Норильска ветеран уезжал в не самое простое для «Медвежки» время – в 1998 году как раз шли разговоры о закрытии рудника, почти выработавшего свой ресурс. А потому сегодня новый виток развития предприятия он воспринимает с воодушевлением и интересом. Новости узнает от Игоря Уварова и своего сына, который сейчас тоже трудится в обществе «Медвежий ручей».
«Сегодня говорят, что шахта рудника «Заполярный» вместе с карьером открытых работ при добыче 9 миллионов тонн в год обеспечит НОФ сырьем более чем на 30 лет. Если бы не новый подсчет запасов, история «Медвежки» могла бы подойти к концу. Никто даже не ожидал, что у нее появится второе дыхание, – признается Александр Иванович. – И знаете… несмотря на то что мы уже давно пенсионеры, нам это дает силы!»
Ранее «Северный город» писал о том, что в «Медвежьем ручье» состоялся корпоративный диалог между руководителями и сотрудниками, в обществе поощряют тех, кто заботится о безопасном труде, начальник управления по контролю капитальных вложений ООО «Медвежий ручей» Елена Варанкина в этом году стала победительницей профессиональной премии Women in Mining Russia в номинации «Вдохновляющий лидер».
Больше новостей читайте на совместном канале «Северного города» и «Таймырского телеграфа» в Telegram.