#НОРИЛЬСК. «Северный город» – На подмостках норильской «Маяковки» прошла премьера спектакля «Иванов» по пьесе А.П. Чехова в постановке Марата Гацалова. За плечами мастера – гроздь «золотых масок»: не исключено, что эта постановка тоже окажется победной.
Как и почти все у Гацалова, спектакль, поставленный в Норильске, можно назвать очередным концептуальным проектом. Теперь мастер «препарирует» Чехова. Имеет право.
Постановка непроста для восприятия и многомерна, как 3D-игра. В закоулках своего сознания и суете реалий мечется главный герой пьесы Чехова – Иванов в исполнении Ивана Розинкина. Человек с «кризисом среднего возраста» приходит к выводу, что «выхода – нет». Но так ли уж мрачен спектакль, как кажется на первый взгляд? Ответ: да!

У Иванова не удалась жизнь. Он разлюбил жену, корит себя в нестыковках судьбы, не понимает, что с ним происходит. Мучения толкают его на суицид. И все это на фоне монологов и диалогов классических чеховских персонажей «а-ля дачники», на фоне «любовей», пересудов, высмеиваний – среды.
На сцене все время только один герой. Для всех остальных персонажей и той самой среды режиссер выбрал особое существование: вне зрительного зала и сцены в принципе.

На протяжении действия длиною в 2,5 часа десять артистов сидят за столом в неведомой соседней комнате – пьют, грызут семечки, ведут досужие и псевдофилософские разговоры, жалуются на проценты, но чаще на скуку – в общем, живут своей «какой-то хорошей жизнью».

Вместе с героем мы видим их как в кино: изображения этих людей отдельным и мощным кинорядом (с талантливо сделанными средними и особенно крупными планами) проецируются на мониторы главной площадки. Получается, что вся «та жизнь» отстранена, ее координаты абсолютно автономны.

Иванов словно через силу сосуществует с классически выстроенной и динамичной «киношной» реальностью. Почти неподвижен, он сидит как в одиночной камере: в спортивном костюме, на жестком стуле, хмурый и сломленный. Да еще и в окружении узлов и связок проводов и шнуров – те свисают прямо с потолка и создают особый «узор» пространству (этакие шторы-шоры). Герой и сам чувствует себя таким же – запутавшимся, никчемным: хоть в петлю.

Драмой «невоплощения» называют пьесу «Иванов» в театральном мире. Сам Чехов, говорят, не любил ее. Однако режиссеры берутся за нее весьма охотно. Иванова играли Евстигнеев, Миронов, Леонов и другие звездные артисты. Привлекает современное чеховское противоречие между заурядностью сюжета, тотальным одиночеством героя и бесконечной бездной, в которую оно вписано.
«Господа, давайте не будем есть друг друга», – предлагают друг другу герои «Иванова». Супруги Лебедевы (Лариса Ребрий и Сергей Назимов) заняты исключительно собой, Граф Шабельский (в исполнении Якова Алленова) видит себя шутом и приживалкой, он опекает принявшую православие ради мужа Сару (жену главного героя) – та одновременно несчастна и ангельски непорочна («честная, почти святая»).
Реплика Сары об отсутствии надежды «цветы повторяются каждую весну, а радости все нет» – звучит рефреном постановки.
«Я начинаю думать, что судьба меня обсчитала. Другие не платят, а я заплатила, причем решительно дорого», – говорит героиня Анастасии Черкасовой.

Пожалуй, это самая яркая и проникновенная линия в спектакле. Сцены, в которых присутствует Сара, заставляют забыть о пошловатом мирке. Кажется, сама Мария Магдалина заглянула на часок в Норильскую драму сообщить нам о чем-то таком, в чем мы редко признаемся сами себе. Молодая актриса нашего театра раскрывается в этой работе словно редкого вида бутон, она произносит монологи полушепотом, на полутонах, плачет настоящими слезами, и в этот кино-театр про любящую женщину веришь, как ребенок в сказку.
По пьесе Сара умирает, смерть для нее – избавление. Равно как и для ее супруга, которого вроде бы влечет юная Саша Лебедева (в исполнении Инессы Талашкевич). Кажется, тут-то Иванов и должен стать окрыленным, ведь юная особа готова отдать ему свое сердце. Ан нет. Финальный выход еще одной несчастной женщины в демонически красивом платье, шлейф которого растягивается через сцену, становится апогеем всеобщего несовпадения.

…И снова он жалок, этот Иванов, обыкновенный человек с обыкновенной болью. Лишние люди, лишние слова, глупые вопросы утомили его до болезни. Ему тесно и душно не только с женой и окружением, – ему дурно с самим собой. А тут еще паутина из шнуров мешает сосредоточиться, распознать суть, рассмотреть лица близких и не очень.
Меланхолия оборачивается трагедией, комедия – драмой. Чехов у Гацалова современен настолько, что хочется повеситься. Или застрелиться. Что, собственно, и делает в финале его загнанный в угол герой, не чувствующий ни любви, ни жалости.

Безукоризненно справляются с задачами режиссера норильские артисты «из той самой комнаты», оправдывая свои роли на все сто и даже больше. Выпуклые, роскошные, смешные. Гацалов признается, что радовался любой новой краске, которая проявлялась в рисунке спектакля «как бы сама собой». Искрятся герои Нины Валенской, Марины Журило, Якова Алленова, Сергея Назимова. Павел Авдеев и Евгений Нестеров создали неповторимый актерский дуэт: точные, комичные, существующие на живой энергии и импровизации. Любая, даже мизерная роль — в фокусе. Детали бесподобны, художественны, мозаичны: каждая на своем месте.


Постановке предшествовал долгий кастинг, говорит об актерском назначении Марат Гацалов: «Шли на ощупь, начинали работать без распределения. Я не знал труппы, и все складывалось только при непосредственном контакте… А вот Иван Розинкин в качестве главного героя и для меня самого стал большой неожиданностью».
Режиссер «Иванова» отмечает, что в нашем городе для него было много неожиданностей. Он много где ставил, и уровень труппы, который он увидел в Норильске, его потряс:
«Город должен понимать, с чем имеет дело! А дело он имеет не просто с хорошей, а с выдающейся труппой – может быть, одной из лучших в России. Что касается региональных небольших городов, то наверняка лучшей. Тут надо отдать должное главному режиссеру Анне Бабановой, которая собрала такой ансамбль. Невероятного уровня и таланта профессионалы. Большая радость работать с такими людьми».

На вопрос, почему выбрал именно эту пьесу, Марат Гацалов отвечает: она обжигает. «У режиссера простые причины взять тот или иной материал. Зависит от того, какой он сейчас, что он чувствует, существуя в реальности. Если в пьесе есть отзыв на то, что происходит с ним и с людьми вокруг него. …Знаете, Эйзенштейн сказал прекрасную фразу: кино должно быть не на экране, а в голове у зрителя. Вот сколько в зале будет людей, столько будет восприятий спектакля. Иногда создаешь работу, а зритель видит в ней то, что ты даже не закладывал. И это порой гораздо интереснее и глубже, чем представлялось. Удивительные вещи бывают. Мы создаем пространство диалога за счет художественной формы, а дальше… Дальше – как выстроится», – делится мастер.
Традиционно он ездит по театрам страны со своей командой – сценографом, художником по костюмам. Один, говорит, в поле не воин: «Всегда очень круто опираться на компетентных коллег».
«Не первый спектакль выпускаю с Верой Макаренко, – отмечает он. – В этот раз есть новые люди в команде: вместо композитора Сергея Невского над постановкой работали молодые ребята. Этот спектакль – детище общее, без всякого кокетства говорю. Не было бы художника Веры – был бы совсем другой спектакль, и так могу сказать про каждого. Я высказываю идеи, то, что думаю, остальные это подхватывают и исследуют. Плохое дело лишать человека возможности творить».

Ранее мы писали про то, что летом норильский театр отправится на гастроли в Авиньон, а также о том, что на межрегиональном театральном фестивале «Ново-Сибирский транзит», который начался 21 мая, Норильск представлял спектакль Заполярного театра драмы «Папа» (по пьесе Ф. Зеллера в постановке Анны Бабановой). Лучшие режиссерские и актерские работы назовут на закрытии «Транзита» 27 мая.
Подписывайтесь на нашу страницу новостей «Северный город Норильск» в Telegram.